<=Вернуться назад

Горький Алексей Максимович

(1868–1936)              

Писатель. Настоящее имя - Алексей Максимович Пешков. Родился в Нижнем Новгороде. Сын управляющего пароходной конторы Максима Савватиевича Пешкова и Варвары Васильевны, урожденной Кашириной. В семь лет остался сиротой и жил с дедом, некогда богатым красильщиком, к тому времени разорившимся.

Свою, пусть небольшую, страничку в летопись революции вписали и жители села Понетаевка. Дело в том, что рост числа подпольных рабочих кружков в Нижнем Новгороде требовал расширения политической пропаганды и агитации в рабочей среде, а, следовательно, и необходимость большего количества листовок, прокламаций, воззваний и газет. Мимеографа, на котором размножались эти материалы, было явно недостаточно. Нужна была типография. Алексей Максимович Горький, находившийся в то время в Нижнем Новгороде под надзором полиции, обещал достать деньги.

Деньги Горький достал и через столяра М.И Лебедева передал их руководителю нижегородской большевистской организации А.И. Пискунову. Тот в свою очередь отправил их в Казань, где типография и была приобретена. В конце апреля 1902 года открылась навигация на Волге, и с одним из первых пароходов «Об-ва Надежда» в адрес Пискунова прибыл багаж. Типографию получили и временно доставили на Старо-Сенную площадь в дом Грибкова, и спрятали ее в сарае у И.Г. Кривова.

Но в Нижнем назревали революционные события, готовилась первомайская демонстрация в городе и в Сормове. 26 апреля из Крыма в Нижний Новгород вернулся Алексей Максимович Горький с женой и сыном. Напряженность в городе нарастала. Шли обыски. Держать типографию в Нижнем стало опасно. Принято было решение собрать ее и начать работу где-нибудь на территории губернии. Выбор пал на Понетаевку. Туда срочно выехал Лебедев Михаил Иванович. Устроившись в Понетаевке сидельцем винной лавки и сняв дом для проживания, он перевез семью. Вскоре к нему с грузом приехал Козин Григорий Яковлевич. Станок был установлен, и началась работа. Вот как описывает начало работы подпольной типографии дочь М.И.Лебедева:

«Отец попросил Козина помочь ему печатать и захватить готовый материал в Нижний для передачи Комитету. Тот охотно согласился и прожил у нас несколько дней. Надо было сообщить в Арзамас Алексею Максимовичу, что типография начала работать. Григорий Яковлевич ехал с грузом напечатанных листовок, и заходить с таким багажом к писателю, у ворот дома которого дежурил шпик, было опасно.

С Козиным в Арзамас поехала мама (Олимпиада Захаровна Лебедева – В.К.), всегда помогавшая отцу в его подпольной деятельности. Она-то и пошла к Пешковым. Возможно, что она получила от Алексея Максимовича новый материал для печатания, так как он позднее сам признавался в письмах к А.А. Белозерову, что «живя в Арзамасе, писал прокламации».

А.А. Белозеров вспоминал, что в этой типографии печатались прокламации и несколько номеров «Нижегородской рабочей газеты». А Екатерина Павловна Пешкова и моя мать Олимпиада Захаровна говорили, что печаталась и газета «Искра», переданная через Алексея Максимовича.

После Козина в Понетаевку приезжали к нам многие революционеры. Приезжали и Пешковы с Максимом и Верой Николаевной Кольберг. Пешковы приехали осматривать монастырь, знакомиться с живописью художников. Алексей Максимович и Вера Николаевна оставались в монастыре, а Екатерина Павловна с Максимом пришла к нам. После завтрака мы все пошли в монастырь. С Алексеем Максимовичем и Верой Николаевной стоял отец и еще какие-то люди, и разговор был о какой-то картине художника Сорокина».

Типография в Понетаевке проработала недолго. Как только возникла угроза ее разоблачения, семья Лебедевых тут же выехала в Нижний Новгород, увезя с собой и типографию.

Но ростки революционного самосознания, зароненные прокламациями и листовками, проникли и в Понетаевку.