Таня Савичева — маленькая девочка, ученица начальных классов из Ленинграда, стала знаменитой на весь мир благодаря своему дневнику. Страшному дневнику, в котором она заполнила всего 9 страниц. И который стал одним из главный скорбных символов Великой Отечественной войны. Дорогие читатели! В рамках проведения Общероссийской акции "Библионочь-2020" предлагаем вашему вниманию историко–патриотический час, разработанный Смирновской сельской библиотекой МБУК «ЦМБС» Шатковского муниципального района.
Девять страничек. Страшные строки.
«В обычной девочке, что стала знаменитой
В один момент весь мир узнал судьбу.
Пусть героиня будет незабытой!
И с именем ее мы помним ту войну!»
Ксения Дегтярева
Цели:
- Рассказать о семье Савичевой Тани, о блокаде Ленинграда;
- Воспитывать патриотизм, интерес к истории Родины, бережное отношение к близким.
Невиданные трудности и страдания пришлось пережить Ленинграду, его жителям и защитникам в блокадную зиму 1941-1942 года. Город был лишен запасов продовольствия и топлива, вышли из строя водопровод. К началу осады из Ленинграда вывезли только небольшую часть жителей (менее 500 тыс. человек). Около 3 млн. человек не успели уехать. Не было электричества, и почти весь город погрузился во тьму. Дома не отапливались. Воду приходилось брать из прорубей.
Надвигался голод! Люди научились делать пышки из горчицы, суп из дрожжей, кисель из столярного клея. Хлеб – это совсем маленький кусочек… тяжелый, липкий, сырой. Хлеб содержал всякую дрянь и лишь немного муки. Почти все ленинградцы стали дистрофиками. Одни распухли это первая степень дистрофии. Другие – высохли – вторая степень. Многие от слабости падали и умирали прямо на улицах. Весной 1942 года при таянии снега на улицах и площадях нашли около 13 тысяч трупов.
В осажденном городе осталось более 400 тыс. детей. Смотреть на голодающих детей было тяжело. Дети ждали хлеба. А где его взять? Матери отдавали все, что имели, только бы обменять свои вещи на хлебные карточки. Родители, лишая себя куска хлеба, поддерживали слабые детские силенки. Чтобы не заморозить детей, женщины топили печки мебелью. Надо было скорее спасать детей. Да, их спасали в первую очередь, увозя на чужую землю, но они умирали и там, настигнутые дистрофией.
Имя Тани Савичевой стало бессмертным и неразрывно связано с трагедией блокадного Ленинграда. Это была обыкновенная девочка из обыкновенной большой семьи. Училась в школе, читала, дружила, ходила в кино. И вдруг началась война, враг окружил город…
Таня Савичева родилась 23 (25) января 1930 года в селе Дворищи под Гдовом, но, как и её братья и сёстры, выросла в Ленинграде. Она была пятым и самым младшим ребёнком. У Тани было две сестры и два брата: Женя, Леонид «Лёка», Нина и Миша.
К началу войны Савичевы жили в доме № 13/6 на 2-й линии Васильевского острова. Обыкновенная ленинградская семья. Глава семьи — Николай Родионович - работал пекарем, но рано умер. Осталось на руках Марии Игнатьевны пятеро детей: самой младшей, Тане, едва исполнилось шесть. Мария Игнатьевна была, как тогда называли, белошвейкой, одной из лучших вышивальщиц в ателье мод.
Лето 1941-го года Савичевы собирались провести в деревне у Чудского озера. Утро 22-го июня изменило планы. Сплоченная семья Савичевых решила остаться в Ленинграде, держаться вместе, помогать фронту. Мать шила обмундирование для бойцов. Лека из-за плохого зрения в армию не попал и работал строгальщиком на Адмиралтейском заводе, сестра Женя точила корпуса для мин, Нина была мобилизована на оборонные работы. Василий и Алексей Савичевы, два дяди Тани, несли службу в ПВО. Таня тоже не сидела сложа руки. Вместе с другими ребятами она помогала взрослым тушить «зажигалки», рыть траншеи.
Однажды не вернулась с работы Нина. В этот день был сильный обстрел, дома беспокоились и ждали. Но когда прошли все сроки, мать отдала Тане, в память о сестре, ее маленькую записную книжку, в которой девочка и стала делать свои записи. Детская рука, теряющая силы от голода, записывала неровно, скупо – каждый трагический «визит смерти» в родной дом.
Первой не стало Жени. К декабрю 1941 в Ленинграде полностью прекратил работать транспорт, улицы были полностью заметены снегом. Она работала вместе с сестрой Ниной на Невском машиностроительном заводе имени Ленина (Женя - в архиве, а Нина - в конструкторском бюро), сдавала кровь для спасения раненных на фронте бойцов. Но здоровья уже не хватало. Чтобы попасть на завод Жене приходилось идти от дома пешком почти семь километров. В конце декабря Женя не пришла на завод. Обеспокоенная её отсутствием Нина утром в воскресенье 28 декабря отпросилась с ночной смены и поспешила к сестре на Моховую. Она пришла к тому моменту, когда Женя умерла на её руках. Жене - самой старшей сестре Тани - 32 года. И в маленьком блокноте, ставшим впоследствии блокадным дневником, в алфавитном порядке на букву "Ж" появилась первая трагическая запись, сделанная рукой Тани: "Женя умерла 28 дек в 12.30 час утра 1941 г".
19 января 1942 года вышло постановление открыть столовые для детей в возрасте от восьми до двенадцати лет. Таня ходила в них вплоть до 22 января. 23(25) января 1942 года ей исполнилось двенадцать лет, вследствие чего по меркам блокадного города в семье Савичевых «детей не стало» и отныне Таня получала такую же норму хлеба, как и взрослый человек.
В начале января бабушке Евдокие Григорьевне был поставлен страшный диагноз: третья степень алиментарной дистрофии. При таком состоянии требовалась срочная госпитализация, но бабушка отказалась, ссылаясь на то, что лениградские больницы и без того переполнены. 25 января, спустя два дня после дня рождения Тани её не стало. В книжке на странице с буквой «Б» Таня пишет: Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.
Перед смертью бабушка очень просила, чтобы не выбрасывали её карточку, потому что ту можно было использовать ещё до конца месяца. Так делали многие в Ленинграде и это на какое-то время поддерживало жизнь родственникам и близким умершего.
Лёка умер от дистрофии 17 марта в заводском стационаре. Ему было 24 года. Таня раскрывает блокнот на букве «Л» и пишет, в спешке объединяя два слова в одно: Лёка умер 17 марта в 5 часутр в 1942 г. Лёку вместе с заводчанами, которые умерли с ним в одно время в стационаре, хоронили сотрудники завода — отвезли на Пискарёвское мемориальное кладбище.
В апреле 1942 года с потеплением из осаждённого Ленинграда исчезла угроза смерти от холода, однако не отступала угроза со стороны голода, в результате чего в городе к тому моменту началась целая эпидемия: алиментарная дистрофия, цинга, кишечные заболевания и туберкулёз, уносили жизни тысяч ленинградцев.
13 апреля в 56 лет умер Василий. Таня раскрывает блокнот на букве «В» и делает соответствующую запись: Дядя Вася умер в 13 апр. 2 ч ночь 1942 г.
А почти через месяц : "Дядя Леша 10 мая в 4 ч дня 1942 г". На букву "Л" страничка в блокноте уже занята, и приходится писать слева на развороте. Но то ли сил не хватило, то ли горе переполнило душу исстрадавшегося ребёнка - на этой странице слово "умер" Таня пропустила. Алексей умер в возрасте 71 года.
Разве можно было представить, что через три дня после смерти дяди Лёши Таня останется совсем одна? Марии Игнатьевне было 52 года, когда утром 13 мая не стало и её. Возможно, у Тани просто не хватило духу написать «мама умерла», поэтому на листе с буквой «М» она пишет: Мама 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.
28 февраля 1942 Нина должна была прийти домой, но так и не пришла. В тот день был сильный артобстрел, и, видимо, Савичевы посчитали Нину погибшей, не зная, что Нина, вместе со всем предприятием, где она работала, была спешно эвакуирована через Ладожское озеро на Большую Землю. Письма в осаждённый Ленинград почти не ходили, и Нина, как и Миша, не могла передать родным никакой весточки. В дневник сестру Таня не записала возможно потому, что ещё надеялась, что та жива. Нина пережила войну и до последних дней вместе с семьей проживала в Петербурге.
Таня все чаще открывала свою записную книжку – один за другим ушли из жизни ее дяди, а потом и мама. Однажды девочка подведет страшный итог: «Савичевы умерли все. Осталась одна Таня».
Таня так и не узнала, что не все Савичевы погибли, их род продолжается. Сестра Нина была спасена и вывезена в тыл. В 1945-м году она вернулась в родной город, в родной дом, и среди голых стен, осколков и штукатурки нашла записную книжку с Таниными записями. Оправился после тяжелого ранения на фронте и брат Миша.
Таня пошла к бабушкиной племяннице тёте Дусе. Евдокия Петровна Арсеньева взяла опекунство над Таней, но вскоре сняла с себя опеку и оформила её в детский дом № 48 Смольнинского района, который готовился тогда к эвакуации в Шатковский район Горьковской области, что был в 1300 километрах от Ленинграда.
Эшелон, в котором находилась Таня, неоднократно попадал под бомбёжки, и только в августе 1942 года прибыл, наконец, в посёлок Шатки. Одна из создателей шаткинского музея, посвящённого Тане Савичевой, преподаватель истории Ирина Николаева позже вспоминала: «Встречать этот эшелон к станции вышло очень много народа. Раненых в Шатки привозили постоянно, но на этот раз людей предупредили, что в одном из вагонов будут находиться дети из блокадного Ленинграда. Поезд остановился, однако из открывшейся двери большого вагона так никто и не вышел. Большая часть ребятишек попросту не могла встать с кроватей. Те, кто решился заглянуть внутрь, долго не могли прийти в себя. Вид детей был страшен - кости, кожа и дикая тоска в огромных глазах. Женщины подняли невероятный крик. «Они же живые ещё!» — успокаивали их сотрудники НКВД, сопровождавшие поезд. Практически сразу люди стали нести к тому вагону продукты, отдавали последнее. В результате в помещение, подготовленное для детского дома, детей отправили под конвоем. Человеческая доброта и самый маленький кусок хлеба с голодухи запросто могли убить их.»
Таню не допускали к другим детям, так как у нее обнаружили туберкулез и единственный человек, который с ней общался, была приставленная к ней медсестра Нина Михайловна Середкина. Она делала всё, чтобы облегчить Танины страдания и по воспоминаниям Ирины Николаевой ей это в какой-то степени удалось: Через некоторое время Таня могла ходить на костылях, а позже передвигалась, держась руками за стенку. Но Таня всё равно была настолько слаба, что в начале марта 1944 года её пришлось направить в Понетаевский дом инвалидов в селе Понетаевка, хотя и там ей не стало лучше.
По состоянию здоровья она была самым тяжёлым больным, и поэтому через два месяца 24 мая Таню перевели в инфекционное отделение Шатковской районной больницы, где за ней до последнего дня ухаживала санитарка Анна Михайловна Журкина. Прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение, да ещё костный туберкулёз, которым Таня переболела в раннем детстве, сделали своё дело. Из всех прибывших тогда детей детского дома № 48 не удалось спасти только Таню Савичеву. Её часто мучили головные боли, а незадолго до смерти она ослепла.
Таня Савичева умерла 1 июля 1944 в возрасте 14-ти с половиной лет. В тот же день Таню, похоронил , как безродную, больничный конюх. Он показал Журкиной место на поселковом кладбище. Рядом с этим местом были похоронены родные Анны Михайловны. С того же года она стала ухаживать и за Таниной могилой.
В 1968 году дневник Тани Савичевой вырезан на сером камне мемориального комплекса «Цветок жизни» на третьем километре Дороги Жизни на Поклонной горе и посвящён всем детям, погибшим в блокадном кольце.
Именем Тане Савичевой в 1971 году названа одна из малых планет Солнечной системы № 2127.
А сейчас давайте совершим виртуальное путешествие по Шаткам и узнаем, какие достопримечательности связаны с именем Тани Савичевой. (видео)
В читальном зале Центральной детской библиотеки имени Тани Савичевой оформлен Уголок памяти, посвящённый ленинградской девочке Тане Савичевой. В него вошли 5 информационных витражей, стенды и книжная выставка «Девочка, ушедшая в бессмертие...»
Девять страничек. Страшные строчки.
Нет запятых, только черные точки.
Пусто и тихо в промерзшей квартире.
Кажется, радости нет больше в мире.
Если бы хлебушка всем по кусочку,
Может, короче дневник был на строчку.
«Маму и бабушку голод унес.
Нет больше сил и нет больше слез.
Умерли дядя, сестренка и брат
Смертью голодной… » Пустел Ленинград.
Умерли все. Что поделать. Блокада.
Голод уносит людей Ленинграда.
Тихо в квартире. В живых только Таня.
В маленьком сердце столько страданья!
Умерли все! Никого больше нет.
Девочке Тане 11 лет.
Я расскажу вам, что было потом:
Эвакуация, хлеб и детдом.
Где после голода, всех испытаний
Выжили все, умерла только Таня.
Девочки нет, но остался дневник,
Детского сердца слезы и крик.
Дети мечтали о корочке хлеба…
дети боялись военного неба.
Этот дневник на процессе Нюрнбергском
Был документом страшным и веским
Плакали люди, строчки читая.
Плакали люди, фашизм проклиная.
Танин дневник — это боль Ленинграда,
Но прочитать его каждому надо.
Словно кричит за страницей страница:
«Вновь не должно это все повториться!
На этом Танина история не кончается. Она, без сомнения, будет иметь продолжение. И пусть люди читают правду о Тане, пусть ее боль проходит через их сердца, чтобы никогда не повторилась трагедия, постигшая эту ленинградскую девочку и ее семью.